– У вас ремонт, что ли?

– Дашу-у-уля затеяла, а вот и она.

Из прохода выплывает высокая брюнетка в коротких спортивных шортах и топе, в который нехило так сложила свой четвертый размерчик. При виде нас у нее явно просыпается любопытство.

Деваха отворачивает крышку на бутылке минералки, делая пару глотков. Вода капает в разрез на топ, и она с улыбочкой стряхивает ее пальчиками с сисек.

– Герда, это твой друг? Познакомишь?

– Это Богдан, мой молодой человек, а это Дашуля, новая папина покупка, – с добродушной улыбкой излагает Гера.

А вот «покупка» меняется в лице, краснеет, теряется в словах и вылетает из комнаты.

– Нервная такая…

– Гера, ты страшный человек, – закидываю руку ей на плечо.

– А ты челюсть подбери, на сиськи он пялится.

– А что? Зачетные ж сиськи.

– Шелест, я тебя прибью сейчас.

– Все, все, – поднимаю ладони, – мир?

– Я подумаю, пошли ко мне.

Киваю. Честно говоря, сил сегодня куда-то ехать не было совсем. Но мы с Герой не виделись нормально уже неделю, и это начинает напрягать нас обоих. Поэтому, если я вырублюсь под какой-то кинчик, я вас предупреждал.

– Я так соскучилась.

Обнимаю Умку в ответ. От нее вкусно пахнет, она улыбается. Люблю, когда она улыбается.

– Я тоже, – вдыхаю запах ее волос, – дверь закрыла?

Ладонь уже касается ее голой спины под задранной футболкой. Гера кивает, и мы заваливаемся на кровать. Хочется ее заобнимать.

– Сколько у тебя было девушек?

Неожиданный вопросик.

Молчу, не сильно хочу отвечать на подобное, точнее, вообще не хочу. Припадка мне здесь не нужно.

– Парочка.

– Мало верится, что их была всего парочка…

– Эт почему?

– Слишком ты самоуверенный…

– Дак я всегда такой.

– Я не о том. Я про интим…

– Не загоняйся, порно я смотрю. Дрочу и в ноут пялюсь.

– Откровенно.

– Ну дак.

Умка отворачивается. Прижимаясь спиной к моей груди. Мы лежим, поджав ножки, крепко друг в друга вцепившись. Гера ерзает, и это раздражает.

Мой мозг, и не только он, скоро разорвет к х*рам.

Гера, Гера… что в тебе такого особенного, чего нет в других? В сотый раз задаю себе этот вопрос, но никак не могу дать честный ответ. Раньше я не заморачивался по поводу девочек и их чувств. Если была возможность менять их под времена года или названия месяцев, то почему бы и нет? Особенно если ведутся…

А ты? Ты меня бесишь и сводишь с ума. Мне нужна только ты и никто другой… я играю или люблю? Пусть лучше будет второе. Не хочу делать тебе больно. Никогда.

Непроизвольно тянусь к краю ее майки, слегка задирая ту на животе. Умка переворачивается на спину, затаив дыхание. С тем, чтобы расслабиться и довериться, у нас (нее) большие проблемы. Гера настолько неуверенная в себе, что трындец.

Хочется ее целовать. Просто целовать, но за этими поцелуями ее футболка улетает к чертям, впрочем, как и моя. Глажу ее спину, расстегивая застежку, продолжаю целовать. Ее голая грудь прижимается к моему торсу, хочется ее коснуться. У Геры красивая, идеальная грудь. Двоечка. И что бы она там ни надумала себе по поводу этой брюнетки, это все полнейший бред. Мне хочется, чтобы она не шарахалась, хочется, чтобы доверяла. Я не собираюсь ее насиловать, нет так нет. Но меня бесит ее недоверие, мне нужно понимать, что она мне верит. Я же ей верю.

Кусаю мочку уха, кайфуя от ее стонов. Ладонь задирает на ней юбку, разводя ножки в сторону. По телу пробегают мурашки. Давай, моя хорошая, не трусь.

Умка распахивает глаза, полные растерянности.

– Я просто хочу тебя потрогать, помнишь?

Кивает, поджимая губы, но глаза теплеют. Касаюсь ее трусиков, которые вымокли насквозь. Улыбаюсь. Целую в губы, стягивая резинку вниз. Провожу пальцами по ее бедру, огибая то, чтобы оказаться на его внутренней поверхности.

Вхожу в нее пальцами, и у меня окончательно сносит крышу. Хочется жрать стоны наслаждения с ее губ, чувствовать, как ноготки впиваются в мои плечи, видеть затуманенный и оголяющий душу взгляд.

Умка стонет, начиная тянуться к моим пальцам, но я лишь перехватываю ее руки. Ни за что, я должен это видеть. Ускоряю темп и увеличиваю давление, и ее тело начинает содрогаться. Гера что-то неразборчиво бормочет, хватает ртом воздух, пытаясь убрать мою руку, стискивает ноги, мелко подрагивает. А потом перекатывается на бок, упираясь лбом мне в грудь. Прижимаю ее к себе.

– Умка, ты там жива?

– Дурак….

Подтягиваю ее выше, оказываясь лицом к лицу. Ладонь ложится на ее грудь, слегка сжимая.

– Я тебе с большой уверенностью могу сказать – твои сиськи лучше.

– Богдан, – цокает языком.

– Дурак, я помню. Доверяй мне, Гера, иначе это все фикция.

Зря я это сказал. Умка опускает глазки, а когда поднимает, они затянуты влажной пленочкой.

– Ты обалдела, что ли?

– Шелест, ты точно дурак, если ничего не видишь, идиот просто, – повышает голос, пытаясь вырваться.

Крепче сжимаю захват.

– Не злись. Просто не придумывай за меня в своей голове, а говори мне, слышишь? Обо всем. Не стесняйся меня, – стаскиваю с нее одеяло, – ты очень красивая, очень-очень. И почему ты думаешь иначе, я не понимаю?!

– Шелест, ты реальный? – спрашивает через пелену собственных слез. – Так бывает?

– С утра был реальный.

– Мне очень грустно, когда ты уходишь.

– Скоро все это закончится…

Гера напрягается, а я продолжаю:

– Школа закончится, будет целое лето.

– Будет целое лето тренировок.

– Значит, будешь сидеть со мной на тренировках.

– У вас в зале вечно потом воняет.

– Ну уж простите, что не розами.

– Прощаю. Богдан, – совсем тихо, – я так хочу, чтобы ты остался сегодня.

– Я тоже этого очень хочу. Все будет, Умка, чуть позже, но будет.

Богдан.

С*ка . С*ка . С*ка.

Это полный трындец. Мечусь по комнате с желанием расхр*начить тут все к чертям. Из-за перехода в новый клуб я про*рал время подачи заявки.

Распаляюсь в своей злости. Ни х*ра мне это не нравится. Бой пролетел мимо меня. Теперь только сборы. Хотя в них есть один плюс. Я про*бу свой др, чему несказанно рад. Так даже лучше.